Главная / Публиократия» как «демократия» без изъянов, 2 стр
(с) Нежданов Д.В., 2010
Предисловие к монографии Нежданов Д.В. "Политический рынок и партийный дизайн в современной России: опыт метафорического моделирования становления партийной системы"
Екатеринбург, УрАГС, 2010, 166с.
Демократия, будучи легальной формой правления, давно перестала быть легитимным источником власти.
При этом нельзя забывать, что утраченная в действующей политической системе России конкурентность власти не всегда свидетельствует о политическом регрессе государства. Напротив, именно упорядочение курсов воспроизводства политической власти, уменьшение количества партий и ограничение политической полемики в рамках внедрения концепции «суверенной демократии» в последние годы привели к стабилизации жизни населения страны, росту международного политического и экономического влияния России, что, несомненно, выглядит значительно более прогрессивно, чем состояние якобы демократической Украины, находящейся на грани дефолта и «псевдодемократической» Грузии находящейся на грани гражданской войны.
Ограничение публичной конкуренции власти не привело к ликвидации политической конкуренции как таковой. Дело в том, что в политических кругах при монопольной форме правления верховной элиты стали конкурировать ее составные части, ориентированные на усиление своего положения в верхах за счет представления конкурентных политических решений, актуальных политических идей, ориентированных на разрешение возникающих государственных задач.
Сейчас создаются конкретные молодежные политические движения, способные со временем выращивать профессиональных, грамотных политиков и управленцев, что неизменным образом стимулирует ротацию кадров внутри самой власти, так или иначе ориентированной на рост собственной эффективности. Нельзя также забывать, что власть ориентирована на ограничение публичной борьбы за власть, идущей 24 часа в сутки и реализуемой за счет разных технологий. Среди них можно выделить и тайные межведомственные вмешательства, искусственно стимулируемые политической конкуренцией, столкновениями апологетов, различных идеологических подходов, тайными дотациями общественным организациям, предоставляемыми наиболее ретивым оппонентам действующей власти и другим силам, умело ослабляющим ее потенциал равно как и перспективу внутригосударственного и геополитического развития России.
В-третьих, демократия абстрактна. В условиях демократической формы организации государственной власти демократическим и прогрессивным считается то, что на руку действующей власти. Такая власть не подотчетна, поскольку она сама себе задает критерии своей успешности и сама преподносит обществу свои успехи в наиболее привлекательной форме.
В связи с этим и законы управления, и государственный порядок и режим поворачиваются властью, что дышло. Куда повернут, так и выйдет правильно, прогрессивно, легально и даже легитимно, в конце концов.
Так, в условиях демократической организации государственной власти элита «возделывает» государственных деятелей, а государственные деятели «возделывают» элиту. Результатом этого становиться ситуация, когда общество является статистом этого взаимодействия и получается как в анекдоте: «Денег нет, топора нет, еще должен, и вроде бы все правильно!». В свою очередь «российская элита, – по меткому выражению С.В. Мошкина, – не верит в возможность скорого демократического оживления масс». Отсюда полная поглощенность нынешнего правящего класса реализацией своих интересов, пренебрежение к волне компроматов и к возможности собственной дискредитации».
Другое дело, что в этих условиях власть лишь частично прикрывается элитой, а элита властью. Существенные экономические потрясения в условиях отсутствия системной экономики банкротят элиту, элита банкротит общества, а общество – власть. Общество становиться неуправляемым, обостряются риски тяжелых социальных конфликтов и гражданских войн, на международной арене государство и власть становятся уязвимыми, а элита не востребованной. Ощущение бесполезности и неактуальности ослабляет власть. Возникает вопрос: «А этого ли хотят государственные деятели для своего государства?». В подавляющем большинстве случаев политическая элита дает отрицательный ответ на этот вопрос.
В-четвертых, как мы убедились, демократия исключает из продуцирования успеха само общество. Оно использует его потенциал на 5 – 10 %, легитимизируя свои политический ходы за счет аналитических передач, выборных компаний, референдумов, в том время как общество становиться все более индифферентным к демократическим процедурам, занимаясь вопросами самообеспечения.
Растет абсентеизм, снижается норма политического участия молодежи, уходит из жизни пожилой электорат, ликвидируются барьеры явки и графа «против всех», в результате чего даже формальная легитимность выборов может девальвироваться.
Ответственность за процветание государства ложиться исключительно на элиту и государственных деятелей, тогда как общество живет своей жизнью, в лучшем случае не мешая власти, в худшем – устраивая волнения, уклоняясь от налогов и демонстрируя неуправляемость. Расслоение общества достигает апогея и элита уже боится выйти на улицы родного города, прячется за высокими заборами «Рублевки», бронированные стекла автомобилей и многие километры, отделяющие ее на фешенебельных курортах от своей Родины, страны, давшей жизнь и успех.
И тогда, когда у российского олигарха все есть, он где-то в глубине души начинает понимать, что свое счастье в создании блага для общества он утратил там, в лихие 90-е, там, когда дал денег Y - ванову на думский мандат, прикрывая собственные «тылы» от проверок контрольных органов. Там, когда отдал дочь в швейцарский пансион и стал свидетелем забывания ею родного языка. То, чего он ждал долгие годы, нет и может никогда не быть. Он живешь не в той стране, не с теми людьми рядом, не с самим собой!
Такие представители элиты озабочены завоеванием власти и денег, лишены подлинного смысла жизни в демократическом государстве со свободно регулируемым рынком. И нет в такой стране не великих открытий, не больших свершений, нет уважения к такой стране, нет счастливого общества, общества благополучных людей, живущих в гармонии с миром, с самими собой. А почему? Потому что нет того состояния, к которому ведет весь город, весь район, весь округ, вся страна, вся планета. Нет его – каждый сам по себе.
Уже поэтому можно с уверенностью констатировать признаки летального исхода демократии: она не продуцирует новых идей, мнений, решений, она почти не дает новую жизнь, а все чаще становиться признаком когда-то прогнозируемого благополучия. Другое дело, что демократия дала свое потомство: сильное, уверенное, долгожданное, необходимое, но пока мало кому известное.
Демократия умерла и у ее смертного одра стоит «публиократия»: власть публичности, власть эффективности, власть ответственности, власть «воплощаемых состояний».
В чем же ее суть? «Публиократия», во-первых, это форма организации государственной власти, когда общественность привлекается к голосованию не за людей, а за стратегии общественного и государственного развития и методы их реализации, где результативность их воплощения оценивается по предметным, осязаемым критериям.
Во-вторых, «публиократия» – ответственная власть, предполагающая четкий ведомственных контроль над эффективностью управления городом, государством, регионом, предусматривающий ротацию власти при неудовлетворительном уровне реализации поставленных стратегических и оперативных задач.
В-третьих, «публиократия» – это власть публичного управления, вовлекающего в сознание всего населения решение общегосударственных задач, стимулирующих появление мощнейших мыслеформ сознания на основании идеологии «позитивного перспективизма» и теории «воплощаемых состояний».
В-четвертых, «публиократия» – это универсальная форма совершенствования системы государственного управления в стране с любой формой правления, что исключает разрушение политического сознания главенствующего в том или ином государстве.
Применительно к России «публиократия» – это организация государственной власти на основе вынесения на голосование на уровне городов, регионов, федеральных округов, федеральных органов исполнительной власти и на уровне федерации двух-трех разработанных стратегий государственного развития с целью выбора и легитимации одного из них, концентрации на единой стратегии, обеспечиваемой поддержкой большинства избирателей, создающей во время публичной компании мощнейшие мыслеформы «воплощаемых состояний», оформленных в соответствии с единой «позитивноперспективистской» методологией.
Такие стратегии должны обеспечивать установление контрольных точек реализации стратегии развития территорий, соревновательность взглядов на методы воплощения видения на развитие регионов, являться единой отправной точкой, единым описываемым воплощаемым состоянием, подлежащим реализации в ходе внедрения соответствующих стратегий развития.
Кроме того, в условиях обеспечения идеологического лидерства России, публиократия способна быть легко экспортируемым политическим режимом, способным интегрировать межгосударственное образование, такие как Евросоюз, ШОС, БРИК и другие. «Однонаправленность» взглядов большинства граждан из числа населения страны, или даже нескольких стран участников той или иной международной организации сотрудничества, создаст мощные «мыслеформы» успеха и благополучия, способные в сжатые сроки решать актуальные проблемы внутригосударственного и геополитического развития.
Демократия давно пережила свой продуктивный возраст. В связи с этим, многие годы мир является свидетелем рождения государств с разного рода политическими уродствами, не способным к адекватному развитию, благополучному и здоровому существованию.
Федеративное управление современным многонациональным государством равно как и небольшим субъектом международного права, в условиях «публиократии» должно быть оформлено в качестве публичной государственной стратегии, проецируемой в соответствующем масштабе на региональные образования, а также соответствующие города, входящие в состав государства, равно как и на уровень соответствующих ветвей власти, а также отдельных государственных органов.
Стратегия регионов (план развития на фиксированный период времени, например 5 лет) должна повторять в общих принципах стратегию государства. Стратегические государственные цели должны быть приоритетными по отношению к целям развития регионов и муниципальных образований, входящих в состав государства. При этом, каждый субъект федерации, формулирующий соответствующую стратегию развития в исполнении стратегии развития государство, в которое он входит.
Федеральные органы исполнительной власти и их подразделения на территориях также обязаны вырабатывать свои стратегии развития и достижения целей в соответствии с идеологией «позитивного перспективизма» и теорией «воплощаемых состояний» в обеспечение государственной стратегии развития. Федеральные министры, главы и заместители глав субъектов федераций должны регулярно предоставлять проекты реализации стратегии подведомственных регионов и отчитываться по реализации принимаемых стратегий на плебисцитах (референдумах).
(с) Нежданов Д.В., 2010
Предисловие к монографии Нежданов Д.В. "Политический рынок и партийный дизайн в современной России: опыт метафорического моделирования становления партийной системы"
Екатеринбург, УрАГС, 2010, 166с.
